Теория сновидений Огюста Дебэ. Часть 2. Пророческие сны

В предыдущей статье была представлена классификация сновидений Огюста Дебэ, и в продолжение этой темы речь пойдет о пророческих, или предсказательных, снах. В этой части своих исследований автор приводит целый ряд примеров пророческих сновидений и их воплощения в жизнь.

Если безрассудно верить в исполнение снов вообще или почитать их предостережением, исходящим от какой-то скрытой силы, то не должно однако же и отвергать исключительно существование некоторых снов, которые исполняются в их малейших подробностях и потому называются пророческими снами. Множество наблюдений в этом отношении не позволяют приписывать случаю поразительного столкновения событий, катастроф и снов, которые предвозвещали их. Несмотря на все отрицания скептицизма и колебания разума, пророческий сон есть факт, часто повторяющийся; его можно почесть чрезвычайною работою мозга, происходящею во время сна, под влиянием причин, постигнуть которые более или менее трудно. Впрочем, я не понимаю, почему исполнение сонной грезы кажется чудеснее исполнения предсказаний ясновидящего; почему должно быть не возможнее предчувствовать что-либо во сне нежели в бодрственном состоянии. Пророческий сон кажется сверхъестественным потому только, что не знают причины; когда же сделается она известною, то входит в ряд обыкновенных вещей.

Мы постараемся далее представить естественное объяснение этих снов, которые, впрочем, находят разрешение в нашей теории измененной нервной жидкости. Философ Синезиус, который процветал в пятом столетии и много писал о снах, высказывает следующее мнение:

«Чувства суть средства и орудия ощущений, но сознание и восприятие последних принадлежит разуму; ибо в сновидении мы видим цвета, слышим звуки испытываем действие осязания и т.д.; между тем как чувства наши покоятся и не принимают в этом никакого участия, и я полагаю, что этот способ чувствования и понимания заключает в себе нечто более утонченное.

Во время сна мы разговариваем с богами, чувствуем, что разум наш возвышается и видим или угадываем скрытые вещи. И так, если, следуя указанию сна, кто-нибудь находит сокровище, открывает тайну, я не вижу в этом ничего невозможного; это все то же, как если б кто лег спать невежею, а проснулся человеком образованным, потому что он во сне беседовал с музами и получил от них наставления. Мы видим это в наше время, – и тут нет ничего невероятного».

История древних времен обилует примерами таких пророческих снов. Многие философы и писатели принимали их за действительные факты, не стараясь отыскивать, что служило им основанием. Между этими сновидениями встречаются столь странные, столь чудесные, что в настоящее время многие из читателей не могут воздержаться от того, чтобы не почесть их за сказки, выдуманные для забавы, и однако же они были сообщены людьми умными, убежденными в их истине и не имевшими никакой надобности обманывать публику. И так должно дать веру им или отвергнуть все исторические факты, которые объяснить невозможно.

Цицерон, смеявшийся над снами и над Авгурами, сохранил нам многие достопримечательные пророческие сны, между прочим сон Симонида и еще одного Аркадийца. Симонид, встретив на дороге труп человека, позаботился о его погребении. На другой день должен был он отправиться в Делос; но во время ночи человек, которого он предал земле во сне, явился ему в сновидении и предупредил его, чтобы он не садился на корабль, где было приготовлено для него место и который должен быть поглощен волнами. Этот сон произвел на Симонида сильное впечатление и заставил его переменить намерение. Чрез несколько дней он узнал, что корабль потонул, со всеми находившимися на нем людьми и имуществом.

Два жителя Аркадии, прибыв в Мегеру, расстались там. Один отправился ночевать в гостинницу, а другой в дом своего друга. Последнему приснилось, что товарищ с громким криком призывал его на помощь, потому что содержатель гостинницы хотел его убить. Пробудившись от этой страшной грезы, он вскочил с постели и побежал в его гостинницу, но на улице размыслил, что глупо было верить сну, и воротился домой, чтобы опять лечь спать; только что он заснул, как спутник его снова явился ему израненный кинжалом и весь окровавленный. «Друг, – сказал он ему печально, – если ты не мог спасти мою жизнь, то позаботься по крайней мере, чтобы убийца не остался безнаказанным. Ступай на рассвете к южным городским воротам, там увидишь ты едущую телегу с навозом, в которой найдешь мой труп, спрятанный туда моим убийцею!»

Еще более пораженный этим сном, чем первым, Аркадиец отправился к указанным ему городским воротам и вскоре действительно увидел едущую с навозом телегу, которую он велел остановить и нашел в ней труп своего товарища. Убийца был арестован и осужден на смертную казнь.

Эта история была также рассказана Валерием Максимом, который прибавляет к ней еще несколько замечаний.

Кальпурния, супруга Цезаря, видела в одну и ту же ночь два пророческие сна. Сперва увидела она кровь, текущую от статуи супруга ее; потом приснилось ей, что крыша ее дома обрушилась и супруг ее падал под кинжалами убийц. Испуганная этими снами, она рассказала их Цезарю и просила его не ходить в этот день в Сенат; но ее просьбы не были исполнены. Выслушанное сновидение исполнилось во всей точности. Цезарь был убит.

Доктор Бурдон предлагает следующее физиологическое объяснение этого сна, которое мы почитаем совершенно справедливым.

 Цезарь умирает под кинжалом Брута, потому что Кальпурнии приснилась кровь, текущая от статуи ее супруга; но ее видения происходят от опасений, поводом к которым было слишком быстрое и ненавистное римским республиканцам возвышение Цезаря. Она знает, на какие пожертвования решился Цезарь, чтобы получить корону или новый лавровый венец; но ей также известно [было], что в состоянии предпринять Брут и Деций, чтобы вырвать у него из рук эту корону. Она понимает, что в возвышении своего соперника видит собственное свое унижение, и что тогда должно опасаться ненависти, когда она скрывает себя под личиною одобрения и согласия. Она хорошо постигает Кассия, она страшится употребления, какое способен он сделать из скрытого под римским пурпуром кинжала, ей снится кровь, и она просит Цезаря не ходить в Сенат. Цезарь, пренебрегая предчувствиями женщины, идет, чтобы на троне найти смерть, после того как он встречался с нею в двадцати выигранных им сражениях, спорною ценою которых долженствовал быть этот же самый трон.

Сон Кальпурнии, предвещая страшное событие, приводится в исполнение. Все это имеет те же причины и все основано на естественном течении дел человеческих.

Олимпия, мать Александра Великого, за несколько дней до разрешения от бремени видела во сне, что она родила младенца, вооруженного с головы до ног. Этот новорожденный, храбростью превосходивший Ахиллеса, укротил гордого коня, наполнил славою о своих подвигах Европу и Азию, был покорителем света и умер в цветущих летах. История Александра, сына Филиппова, есть осуществление сна, виденного матерью его Олимпиею.

Хризипп рассказывает, что одному из его друзей приснилось, будто он видел яйцо, висящее на занавеси его постели. Предсказатель, приглашенный для объяснения этого сна, отвечал: «Сон, виденный тобою, означает, что в земле под твоею кроватью скрыто сокровище».

Видевший сон приказал раскопать землю и нашел большую сумму денег.

После того, как Клитемпестра приказала умертвить супруга своего Агамемнона, этот убитый принц часто являлся ей во сне с драконовою головою и хотел проглотить ее. Вскоре Орест отмстил за смерть своего отца, заколов Клитемпестру кинжалом.

Гекубе снилось, что она носит горящий факел в своем чреве; она родила Париса, который был причиною пожара Трои.

Матери Фанариса, этого страшного тирана, снилось, что она разрешилась от бремени чашею, из которой изливалась кровь.

Гиппарк, тиран Афинский, видел во сне, что Венера брызгала ему в лицо кровью. Беззаконная любовь действительно была причиною его смерти.

Аннибалу, осаждавшему Сиракузы, приснилось, что он обедает в одном из дворцов этого города; на следующий день Сиракузы были взяты приступом.

Бруту две ночи сряду снилось привидение, которое предсказало ему близкую смерть его.

Юлиану снилось в Мотеции, что Юпитер и Минерва требуют у него обратного возвращения своих храмов. Он вооружается, проходит Германию и Фракию, коронуется в Византии, вступает в Рим и восстановляет на некоторое время алтари, посвященные богам Олимпии.

Силла не решался идти на Рим, но Беллона явилась ему во сне и передала в его руки громы Юпитера.

На другой день он овладел Римом и наполнил его кровью.

Тому же Силле приснилось однажды, что Парка перерезывала роковыми ножницами своими нить его жизни. Он со смехом рассказал об этом сне друзьям своим; на другой день подвергся он сильному припадку горячки, за которым через три дня последовала смерть его.

Генриха II-го, на утро того дня, как он погиб на турнире, супруга его, Катерина, упрашивала, чтобы он не вступал ни в какую рыцарскую игру, потому что она в ту ночь видела его во сне бледного и покрытого кровью.

Мария Медичи проснулась однажды со слезами на глазах и с громким криком. Генрих IV спросил ее о причине испуга.

– Мне приснилось, что тебя убили.

Чтоб успокоить Марию, Генрих сказал ей с улыбкою:

– К счастью говорит пословица: что пена в вине, то сны в голове.

Прошло несколько дней, и кинжал Фанатика похитил у Франции лучшего из королей ее.

Публицист Гордон помести в Wighindependent рассказ об одном чудесном сне, к которому, для подтверждения его, присоединил свои физиологические объяснения.

Вот содержание этого сна. Король из страны Галлов вел войну с Королем Британских островов; их армии стояли в поле, и как та, так и другая старались посредством благоразумной тактики одержать победу. Король Галлов, совершив трудный переход, остановился с утомленным войском своим в выгодной позиции. Чувствуя сильную усталость, Король уснул на траве, и ему приснилось, что он по железному мосту переходит через реку. Заметив на другой стороне моста, в средине скалы, пещеру, он вошел в нее, побуждаемый голосом, который кричал ему:

– Здесь скрыто сокровище.

В самом деле, походив четверть часа по этой пещере, он нашел сундук с золотом и кликнув своих людей, приказал, чтоб они вынесли его.

Проснувшись, Король рассказал об этом сне своим офицерам; они показали ему род подземного хода на другой стороне ручья, протекавшего поблизости от них; проводили туда Короля, и действительно, в глубине отверстия, прорубленного в скале и прикрытого глиною, нашли значительное сокровище.

Кто в молодости своей не читал трогательного рассказа о Павле и Виргинии? Г-жа Малля, мать Виргинии, видела смерть ее дочери. Этот сон, приснившийся именно в то самое время, как происходила ужасная катастрофа, представил ей все подробности кораблекрушения. И однако же мать и дочь были разделены пространством в 1200 миль.

Одна благородная литовская дама, двадцати лет, золотушного сложения, в одну из первых ночей своей беременности проснулась с страшным криком, и, вся дрожа от испуга, рассказала своему мужу следующий виденный ею сон.

«Мне приснилось, – говорила она, – что я вошла в церковь и спустилась, где стояли гробницы; там увидела я сидящую в открытом гробу женщину, с двумя детьми, которых она кормила грудью. Заметив, что вид ее навел на меня ужас, она сказала мне: “Не бойся, дочь моя, потому что я твое изображение; через день после разрешения твоего двумя младенцами мы придем спать на твое место”». Муж употреблял все зависящие от него средства, чтобы рассеять глубокое впечатление, оставленное этим страшным сном, но все его старания были напрасны. Его супруга, с самых юных лет напитанная рассказами о колдунах и привидениях, впала в мрачную меланхолию, которая усиливалась по мере приближения времени родов. Когда этот день наступил, акушерка, приняв одного младенца, сказала матери молодой дамы, что остается еще другой.

– Дочь моя не должна знать об этом! – вскричала благоразумная мать. Но этого невозможно было скрыть, и несчастная сказала мужу своему голосом отчаяния:

– Сон мой сбывается.

И действительно, она умерла через несколько дней.

Вот еще удивительный пример.

Фердинанд ***, человек зрелых лет, сухого и нервного сложения, имел обыкновение проводить ежегодно по нескольку дней у своего друга детства, Фабриция ***, во время деревенского храмового праздника. Последний раз, как он отправился туда, Фабриций чувствовал себя нездоровым; но удовольствие видеть Фердинанда, заставило Фабриция забыть о своих страданиях; даже казалось, что радостные излияния дружбы совершенно прогнали боль. Однако Фердинанд заметил что-то необыкновенное на покрытом морщинами лице своего друга и не мог скрыть своих опасений насчет здоровья друга, советуя ему быть как можно осторожнее, а в особенности соблюдать строгую диету; потом уехал в свой город, отстоявший на двадцать миль от деревни. Немного времени спустя после возвращения на родину, Фердинанд без всякой причины почувствовал себя в каком-то особенно печальном расположении духа. Ночью приснился следующий сон. Он увидел, что из дома его друга выносили гроб, за которым шло в траурном одеянии семейство Фабриция, провожавшее его на кладбище. Желая узнать имя умершего, он обратился с вопросом к одной из особ, участвовавших в похоронной процессии, и получил в ответ:

– Неужели вы так равнодушны ко всему, что не знаете ничего о несчастном конце этого бедного Фабриция!

Эти сухо произнесенные слова пробудили его, и он провел остальную часть ночи в сильном волнении. На другой день, исполняя обязанности, возложенные на него общественным его положением, он был печален, нетерпелив и рассеян; его мучило какое-то неопределенное беспокойство, и сколько не старался он избавиться от мучительного впечатления, оставшегося в нем после виденного им сна, мысли эти, которые он всеми силами старался отогнать от себя, невольно возвращались к нему, еще более печальные и мрачные. Так прошел день, и вечером, когда он, сидя за письменным столом, оканчивал письмо к Фабрицию, в котором описывал ему сон свой, так сильно его обеспокоивший, вдруг кто-то тихо постучался в дверь… Он встал, взял свечу и отворил.

Кого же увидел он? Друга своего.

– Ах, возможно ли! Это ты, любезный друг мой! – вскричал он, отвернувшись, чтобы поставить где-нибудь свечу. – Как я рад, что вижу тебя, я писал к тебе, чтобы осведомиться.

Он опять обернулся к двери, чтобы заключить в объятия своего друга, но там никого не было. Он вышел за дверь, озирался на все стороны и никого не видал. Он стал кликать; везде глубокое молчание, потом стал стучаться к своим соседям и спрашивать у всех, не видали ли они г-на Фабриция? Ответы были отрицательны. Он воротился домой, голова его горела, дух был сильно потрясен этим непонятным явлением. Теперь он спрашивал себя: ужели присутствие духа, в такой час, было не сильное заблуждение больного ума его? Но он слышал, как стучались в его дверь, он отворил ее, он видел его, видел своими собственными глазами. Чувства не могли обманывать его до такой степени.

– О, это видение скрывает в себе что-то таинственное, – говорил он про себя, собираясь к отъезду, и тотчас же отправился в деревню, где жил Фабриций.

Прибыв в дом своего друга, он нашел семейство его в трауре и в слезах. Ему сказали, что умерший был похоронен вечером вчерашнего дня.

Причина этого сновидения заключается в живом впечатлении, которое болезнь одного друга производит в уме другого. Мрачная, неотступная мысль сопровождала Фердинанда на его родину; вечером он лег в постель вместе с ней, и в продолжение сна раздраженные мозговые органы развили кошмар. Но эта непонятная тоска, это беспокойство, это уныние, испытанные Фердинандом, эта смерть друга, случившаяся именно в тот день, когда привиделся сон! Все это именно имеет основанием другую причину, которую мы объясним в заключении этого сочинения.

Вот еще другие примеры пророческих снов.

Один, впрочем, без причины, ревнивый муж пошел прогуливаться в поле, сел под деревом, вынул из кармана книгу и, желая развлечься чтением ее, заснул. Ему приснилось, что молодой человек покоится в объятиях его жены. Он тотчас же проснулся и поспешил домой. Вместо того, чтобы пуститься по проложенной дороге, он пробирался через шпалерники, перепрыгивал через гряды и, запыхавшись, прибежал к павильону, который служил местом отдыха супруге его. Он схватил лестницу, приставил ее к стене и потихоньку влез по ней. Что же увидел он сквозь занавесы? Жену свою и молодого человека именно в том положении, в каком они ему приснились, как будто сон его был верным зеркалом этой сцены. Но страстные объятия уже кончились. Муж, человек благоразумный, сказал хладнокровно, спускаясь с лестницы: «Все кончено, я не могу переделать того, что уже сделано». Он печально воротился на поле, чтобы в ожидании развода с женою размыслить о превратностях супружеского союза.

Одна девица, чтобы ловить по утрам птичек на ветви, обмазанная клеем, испросила у матери позволение спать в особом кабинете, который находился над террасою и окнами был обращен в сад. Ей было позволено это. Легковерная мать каждый день спрашивала ее: «Ну что, изловила ли ты птичек?» «Нет, маменька, – обыкновенно отвечала дочь, – лишь только я хочу схватить их, они в ту же минуту разлетаются». В одну ночь мать услыхала легкий шум в кабинете. Сначала в ней пробудились некоторые сомнения, и она действительно хотела оставить свою постель и посмотреть, что делается в кабинете; но подумала, что дочь ее вставала, может быть, за естественною нуждою. Как только заснула она, опять ей приснилось, что любовник взбирается по стене террасы и идет в кабинет. Пробужденная этим сном, на рассвете она осторожно вышла, тихонько отворила дверь кабинета и увидала свою дочь в таком положении, как в басне Лафонтена. Нисколько не смущаясь этим случаем, она заперла дверь и сказала: «На этот раз по крайней мере птица поймана, теперь все дело состоит в том только, чтобы она не улетела». Свадьба была следствием этой ловли птиц.

Другой матери, уже несколько дней беспокоившейся о здоровье своего дитяти, которое было отдано на руки кормилице, жившей в деревне, приснилось что его похоронили живого. На другой день она поспешно собралась в путь и прибыла в ту самую минуту, когда маленького сына ее опускали в могилу. Безутешная мать потребовала, чтобы гробчик вынули из земли, приказала отколотить гробовую крышку и взяла дитя свое на руки. Достаточно было некоторой помощи, чтобы снова возвратить его к жизни.

Одному адъютанту, имевшему тесную связь с супругою своего генерала, приснилось, что муж напал на нее с обнаженною саблею, чтоб наказать ее за преступную любовь. Адъютант проснулся в испуге и рассказал свой сон супруге, нарушившей обязанности брака. Она засмеялась и отвечала, что в этот час генерал находится от них более нежели за сто миль. Адъютант опять заснул, но сон, виденный им, очень тревожил его. В эту же ночь повторился тот же сон, и спящий был пробужден громким звоном колокольчика. Вдруг вошел генерал с саблею в руке, и бедный адъютант едва имел время выпрыгнуть в окно.

Одна из наших столичных щеголих, женщина умная и хорошего тона, вследствие плутовского банкротства потеряла часть своего имения. Эта потеря, довольно значительная, в продолжении многих лет сильно огорчала ее, и несмотря на светские развлечения, она постоянно об ней думала. Однажды, возвратившись домой с одного вечера, на котором говорено было о пророческих снах и о том, что многие из них сбываются с удивительною точностью, она, перед тем как уснуть, занялась этими мыслями, и ей приснился следующий сон.

Она ехала, в важном обществе, на очаровательную дачу. Выйдя из кареты, чтоб пройти аллею, ведущую к замку, она встретила бедную старуху с обезьяною на плече, и бросила ей монету. Пришед на место, где давался праздник, г-жа *** встретилась лицом к лицу с обанкротившимся должником своим. Ей обидно показалось, что ее приглашали в такое общество, в котором участвовал этот презренный обманщик, и она тотчас же оставила праздник, решившись, при первом случае, высказать свое неудовольствие владетелю виллы. Возвращаясь к карете своей, остановившейся в конце аллеи, она встретила старую женщину, окруженную многими женщинами из простого народа и раздававшую им вырезанные из бумаги квадратики, на которых обезьяна писала нумера. Г-жа *** спросила, что это значит? Старуха отвечала, что обезьяна ее владеет даром читать в будущем, и что нумера, которые пишет она, непременно должны быть вынуты при первом розыгрыше. Нашей молодой даме вздумалось испытать безошибочность обезьяны. Она еще подала милостыню нищей и спросила у ней нумеров. Тогда обезьяна принялась писать на клочке бумаги, старуха передала его даме и та, вместо чисел, прочла следующие строки:

«Мое искусство ограничивается только угадыванием выходов на небо, между тем как для госпожи нужно иметь катерно, чтоб заменить потерю, ею понесенную. Пусть она сходит в дом умалишенных, там, в помещении под №3-м, найдет она астролога, знаменитого по своим предсказаниям. После нескольких отговорок, он укажет ей пять нумеров, которые непременно будут вынуты».

Госпожа *** проснулась, изумленная этим сном. Она рассказала о нем своим близким знакомым, и несмотря на то, что мало верила этому, решено было отправиться в Бисетр; тем более, что это было некоторого рода прогулкою и развлечением. К ней присоединились многие светские кавалеры и дамы, и экипажи помчались в дом умалишенных. Директора были очень любезны и показали посетителям заведение свое во всех его подробностях. Пришедши к месту, указанному обезьяною, г-жа *** спросила, нет ли такого сумасшедшего, которого прозвали астрологом? Ей отвечали утвердительно и проводили к знаменитому предсказателю. После некоторых вопросов, г-жа *** в ясных и определенных словах высказала ему свое требование.

– Вы требуете нумеров, – отвечал астролог. – Знаете ли вы, в котором часу луна переходит через меридиан?

– Нет.

– Мне очень досадно за вас. Приходите в минуту, когда Юпитер и Венера будут в соединении.

Эти слова заставили наше общество засмеяться.

– Но мы желали бы знать это теперь.

– Это дело очень важное. Посмотрите, не замечаете ли вы на моем лице сходства с некоторыми из знаков зодиака?

И он начал делать ужасные гримасы, которые когда-либо искажали лицо человеческое.

Смех удвоился.

– А! вы смеетесь при таком важном вопросе… хорошо! Пусть увенчают чело ваше, и кольцо Сатурново пусть послужит вам вместо перстня.

После того он обратился к обществу спиною и начал рисовать символические знаки на стене своей комнаты.

Г-жа *** заметила, что астролог нюхал табак; она вынула из кармана прекрасную маленькую табакерку и отдала ему. Этот подарок смягчил его. Он взял лист бумаги, разрезал его на пять равных частей и передал его вместе с карандашом г-же.

– Вы в глазах моих так же любезны, так же божественны, как Бераниса. Неучтиво было бы отказать вам в том, чего требует так грациозно ваш прелестный ротик. Я удовлетворю ваше желание. Бераниса, в продолжение двадцати одной весны, совершала свой путь по цветам, если я не ошибаюсь, вы много вкушали радостей и считаетесь несколькими летами более. Будете ли вы так добры, чтоб сказать мне, сколько вам лет?

– Двадцать пять.

– Двадцать пять лет должного обожания, которого должны были удостоиваться ваши прекрасные глаза, дают в сложности с двадцать одним годом число 46. Это возраст мудрости и серьезного учения, возраст, в который Коперник составил свою бессмертную систему: напишите 46 на одном из этих лоскутков бумаги. Меркурий отстоит от солнца на 13-ть миллионов миль; напишите число 13 на другой бумажке, из чего следует, что солнце, если смотреть на него с Меркурия, втрое больше того, нежели как усмативаем его с Земли, напишите 3 на третьей бумажке, и что теплота его в семь раз сильнее: напишите 7 на четвертой бумажке. Наконец, так как эта планета впятеро плотнее нашей, чтоб не быть разрушенною от действия солнца, то 5 есть последнее число вашего катерно… Довольны ли вы, моя прекрасная дама?

– Очень довольна, и не в состоянии достаточно отблагодарить вас за те прекрасные вещи, которые вы рассказали нам.

– Вероятно, вы привыкли слышать вещи еще более лестные… Но вы пришли сюда не за тем, чтоб путешествовать в долинах Урана, ваша цель была спросить у меня нумера. Но это еще недостаточно, чтоб вам только показать их; я должен уверить вас в их выходе. Передайте мне их обратно, и я несомненно докажу вам, что вычисления мои верны во всех отношениях.

Г-жа *** отдала ему пять бумажек. Астролог разложил их на полу в странном порядке и спросил опять:

– Вы непременно хотите, чтобы они были вынуты, не правда ли?

– Да, – отвечала дама, внимательно наблюдавшая за всеми его движениями.

Тогда он взял свою палочку, описал в воздухе три магических круга, проговорил какие-то таинственные слова, сделал несколько кабалистических движений вокруг нумеров, скатал бумажки в шарики и проглотил их один за другим. После этой сопровождавшейся разными гримасами операции, он подошел к нашей молодой щеголихе и сказал уверительным тоном:

– Сударыня, придите завтра в этот самый час, и ваши нумера будут вынуты.

Громкий смех последовал за этими словами, и плутовство дурака, в продолжении нескольких дней, забавляло высшее общество столицы.

Одному пастуху приснилось, что лучшая собака его была съедена волками. Он тотчас же проснулся, побежал к тому месту, где паслось его стадо, и нашел только окровавленные остатки верного животного.

В продолжении нескольких дней сряду один браконьер приходил домой печальный, утомленный усталостью, не сделав ни одного выстрела. Ему приснилось, что когда выйдет на охоту в определенное место, находившееся в окрестности той деревни, где он жил, его желания будут удовлетворены выше всякого ожидания. На другой день, когда стало рассветать, он отправился на указанное место и воротился домой обремененный дичью.

Одному солдату накануне сражения приснилось, что он падает, смертельно раненый при первом выстреле. Он рассказал об этом своим товарищам и разделил между ними находившуюся у него небольшую денежную сумму. К несчастью для него сон сбылся наяву.

Одному бедному художнику приснился счастливый сон; он получил наследство старого дяди, на которое не имел никакой надежды.

– Ах! – вскричал он, проснувшись, – Если б сны сбывались наяву…

Только он окончил свое восклицание, принесли ему письмо, в котором приглашали его явиться к банкиру Р… для получения 100,000 франков, составлявших имущество его дяди, назначившего его своим единственным наследником.

В этом ряду примеров, представленных нами читателю, мы признаем везде возбужденную физическим или моральным влиянием деятельность мозга. Происхождение сонных грез легко объяснить. Осуществление их, хотя определить его гораздо труднее, находится в роковом столкновении событий и дел человеческих, как мы видели это в сновидении Кальпурнии, супруги Цезаря.

Есть сны, до того выходящие из круга нашей внешней жизни, в котором мы движемся, что невозможно объяснить причину их. Эти сны принадлежат к категории исчисленных фактов, причины которых ускользают от исследований философов. Особы легковерные воображают, что преодолели трудность, означая эти сны, как результат наития. Но что такое наитие? Это не откровение, в котором какая-то неизвестная сила открывает будущее. Это значило бы все то же, если б сказали мы, что бог Морфей посылает нам один из своих снов, чтобы предупредить нас о том, что должно случиться с нами.

В настоящее время философский разум не довольствуется более подобными объяснениями. Он хочет истинного, положительного. Он требует опыта и достоверности, прежде чем постановить свое утвердительное мнение, зная, что суеверие всегда сопровождается заблуждением.