КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ВНУТРЕННЕЙ КАРТИНЫ ЗДОРОВЬЯ ЧЕЛОВЕКА

Авторы

Л.М. Гудкин

Председатель Научного Медицинского общества, соискатель PhD Института психологии имени Г.С. Костюка НАНУ Украины

В.Е. Лунев

Академик Украинской академии наук, Европейской академии наук Украины, Американской академии клинической психологии, ведущий научный сотрудник Института психологии имени Г.С. Костюка АПН Украины, доцент Национального медицинского университета имени А.А. Богомольца, заведующий лабораторией Научного медицинского общества

В статье аргументируется, как и почему фактор поведения в отношении здоровья важен и целесообразен при прогнозировании смертности и продолжительности жизни индивидов. Поэтому психологи (в частности, специалисты в области общественного здравоохранения) пытаются понять и предсказать человеческое поведение, связанное со здоровьем.

Отмечается, что наличие и распространенность повседневных теорий имеет по крайней мере одно ключевое, принципиальное последствие для целей терапевтических интервенций, осуществляемых специалистами в области здравоохранения: производительная коммуникация между специалистом-клиницистом и пациентом будет принципиально невозможной, если пациент будет придерживаться таких представлений о собственном здоровье, которые неизбежно противоречат профессиональным представлениям специалиста. Анализируется роль убеждений в отношении здоровья в прогнозировании, связанным со здоровьем человеческого поведения, что становится всё более отчетливыми проявленным в условиях современных изменений в структуре причин смертности.

Подчеркивается, что некоторые исследования, изучающие убеждения относительно здоровья, делают упор на повседневных теориях, описывая людей как таковых, чье поведение влияет сложная система взглядов и теорий относительно собственного тела и здоровья. Эта научная перспектива репрезентует человеческих индивидов как менее рациональных личностей и изучает повседневные теории в отношении неструктурированном формате с использованием качественного подхода. Делается упор на то, что другие исследователи используют более количественный подход, исследуя такие понятия, как атрибуции, локус контроля здоровья, нереалистичный оптимизм и стадии изменений. Психологи также разработали структурированные модели для объединения этих разнообразных убеждений и прогнозирования поведения в отношении здоровья, такие как теория защитной мотивации (ТЗМ), модель убеждений относительно здоровья (МПЗ), теория планируемого поведения (ТПП) и подход процесса здоровой жизнедеятельности (ППЗД). Авторы делают вывод, что эти модели исследуют индивидов как активных обработчиков информации, отличающихся по степени и способу описания когниций индивида его социального мира. Такие модели могут быть использованы для количественного прогнозирования поведения в отношении здоровья и способны выступить методологической основой для развития качественно новых моделей сохранения и развития как индивидуального, так и общественного здоровья.

Ключевые слова: здоровье, болезнь, внутренняя картина здоровья, поведение в отношении здоровья, личность.

Постановка проблемы. В течение последнего столетия поведение в отношении здоровья играло всё более важную роль в вопросах здоровья и болезни. В работе «Роль медицины» Т.Маккеон исследовал [McKeown, 1979] влияние медицины на здоровье с начала XVII века. В частности, учёный проверял на предмет достоверности расхожее убеждение относительно достижений медицины и ее роли в уменьшении распространенности и остроты инфекционных заболеваний, например: туберкулеза, пневмонии, гриппа, дифтерии, оспы, коклюша и других. Маккеон критиковал популярные представления о том, что снижение уровня заболеваемости этих инфекционных болезней было обусловлено только медицинскими факторами, в частности, фармакотерапией и прививками, и что непосредственно антибиотики следует «благодарить» за спад уровня заболеваемости пневмонией и гриппом. Исследователь показал, что значимое уменьшение уровней этих болезней началось еще до массового внедрения соответствующих медицинских технологий.

Маккеон также исследовал здоровья и болезни в XX веке. Его видение заключалось в том, что современные болезни вызваны, прежде всего, поведением индивида, его образом жизни (курение, питание, физические упражнения и т.д.) [McKeown, 1979]. В поддержку этого тезиса Маккеон исследовал основные причины смертности в самых богатых современных странах и пришел к выводу, что наиболее распространенные болезни (такие как рак легких, сердечно-сосудистые болезни, цирроз печени и др.) вызваны неким поведением больных.

В частности, было выявлено, что основными причинами более 50% смертности корнями уходят в ярко выраженную поведенческую природу, что показывает, насколько поведение и образ жизни оказывают значительное потенциальное влияние на фактор продолжительности жизни. Долл и Пито приводят [Doll and Peto, 1981] оценки роли различных факторов как факторов смертности при различных видах рака. Исследователи подсчитали, что злоупотребление табака послужило причиной  30% случае смертей от рака, алкоголь  — 3%, пищевое поведение — 35%, репродуктивная и сексуальное поведение — 7%, соответственно. Соответственно, примерно 75% всех смертей от рака связаны с поведением. Маккеон отмечает влияние курения на смертность, исследуя изменения в продолжительности и качества жизни мужчин в период с 1838 по 1970 годы. Связь между смертностью и поведением также иллюстрируется раком желудка и кишечника, которые охватывают около 11% от всех смертей от рака среди мужчин и 14% среди женщин соответственно; в частности, рак желудка связан с такими формами пищевого поведения, как диета с высоким содержанием жиров и низким содержанием клетчатки соответственно.

Анализ последних исследований и публикаций. Связь между поведением и смертностью также может быть продемонстрирована при сравнении показателей максимальной продолжительности жизни людей в разных странах. Например, в США лишь три человека из 100 000 имеют возраст более 100 лет, а в Абхазии (Грузия) этот показатель достигает 400 человек на каждые 100 000. Вег исследовал [Weg, 1983] особенности образа жизни абхазцев и предположил, что их продолжительность жизни по сравнению с другими странами высока благодаря сочетанию биологических, социальных и индивидуально-поведенческих факторов, которые включают следующие категории:

• Генетикуа;
• активная физическая работа, в частности общепринятая в трудовой этике и социальных ролях;
• диета с низким уровнем насыщенных жиров и красного мяса, и высоким — фруктов и овощей;
• воздержание от алкоголя и никотина;
• высокий уровень социальной интеграции и поддержки;
• низкий уровень испытуемого стресса.

Изучение этой группы долгожителей показывает, что поведение в отношении здоровья связано с продолжительностью и качеством жизни, что, безусловно, может выступать предметом исследования.

Беллок, Бреслоу и Энстрем [Belloc and Breslow, 1972; Breslow and Enstrom, 1980] изучали связи между уровнями смертности и поведением на выборке 7000 человек. Ученые обнаружили, что семь основных форм поведения имеют наиболее тесную связь с состоянием и качеством здоровья:

• сон в течение 7-8 часов в сутки;
• полноценный завтрак каждый день;
• отказ от курения;
• воздержание от «фаст-фудных» перекусов между основными приёмами пищи;
• контроль веса в определённых здоровых пределах, регулярное взвешивание;
• умеренное или минимальное потребление алкоголя;
• регулярное занятие физическими упражнениями.

Та же выборка была проверена в пределах лонгтитюдного исследования через 5,5 и 10 лет, и авторы дополнительно подтвердили исходную гипотезу о том, что семь поведенческих форм указывают на отрицательную корреляционную связь со смертностью. В частности, у людей в возрасте 75+, придерживающихся всех семи пунктов перечня, состояние здоровья могло быть соразмерным с исследуемыми возрасте 33-44, которые придерживались трёх или меньше пунктов.

Цель статьи — концептуализировать явление внутренней картины здоровья человека.

Изложение основного материала исследования.

Поведение в отношении здоровья важно для целей прогнозирования смертности и продолжительности жизни индивидов. Поэтому психологи (в частности, специалисты в области общественного здравоохранения) пытаются понять и предсказать человеческое поведение, связанное со здоровьем. В том числе, медицинские социологи и социальные антропологи изучали представления о здоровье в терминах обычных теорий или повседневных репрезентаций. Используя глубинные интервью, чтобы поощрить испытуемых говорить свободно и непринужденно, исследователи обнаружили сложные и разноуровневые системы индивидуальных убеждений.

Материалы исследований показали, что повседневные теории как элементарные единицы социального знания могут быть не менее сложными, многоэлементными и внутренне согласованными, чем научные объяснительные модели медицинской науки, несмотря на значительные противоречия между этими двумя типами теорий. Например, Пилл и Стотт обнаружили [Pill and Stott, 1982], что матери из малоимущих рабочих семей более склонны рассматривать болезнь как неконтролируемое явление, формируя отчетливо фаталистическое видение собственного здоровья. Грэхем отмечал [Graham, 1987], что хотя курящие осознают все риски табакокурения, они всё равно настаивают на том, что курение является необходимым для их эмоционального благополучия и важным средством уменьшения стресса. Наличие и распространённость повседневных теорий имеет по крайней мере один ключевой, принципиальный параметр последствия для терапевтических интервенций, осуществляемых специалистами в области здравоохранения. Так, производительная коммуникация между специалистом-клиницистом и пациентом станет принципиально невозможной, если пациент будет придерживаться таких представлений о собственном здоровье, что неизбежно противоречат профессиональным представлениям специалиста.

Многие исследователи склонны использовать количественные методы для изучения и предсказания пищевого поведения человека. Например, Левенталь и др. Отметим [Leventhal et al., 1985] факторы, которые, по мнению исследователей, работающих как предикторы пищевого поведения:

• социальные факторы: обучение, социальное поощрение, ролевые модели и общественные нормы;
• генетические факторы (в частности генетическая предрасположенность к употреблению психоактивных веществ, например алкоголь)
• эмоциональные факторы: тревожность, стресс, напряжение, страх;
• соматические симптомы: боль, тяжесть дыхания, усталость;
• убеждения и установки самого пациента;
• убеждения специалиста-клинициста.

По мнению исследователей, сочетание этих факторов может быть использовано для эффективного прогнозирования и поощрения поведения, связанного со здоровым образом жизни.

Когнитивные модели изучают предпосылки и склонности к поведению в отношении здоровья. Эти модели исторически опираются на теорию субъективной ожидаемой полезности [Edwards, 1954], которая предусматривает, что поведение человека является результатом взвешивания потенциальных выгод и убытков от такого поведения. Когнитивные модели описывают поведение как результат рациональной информационной обработки и делают упор скорее на индивидуальных Когниция, а не на их социальном контексте.

Модель убеждений относительно здоровья была изначально предложена Розенстоком, с последующей разработкой Бекера и др. с целью прогнозирования и профилактически здорового поведения и поведенческих реакций-ответов на терапию у пациентов с острыми и хроническими заболеваниями. В последнее время однако эта модель используется значительно шире, в частности для прогнозирования широкого спектра поведенческих проявлений, связанных со здоровьем.

Модель убеждений относительно здоровья (МПЗ) предусматривает, что поведение является результатом совокупности ядерных убеждений индивида, процесс формирования и переформирования которых происходил много лет. К ядерных убеждений, в  частности, относятся восприятие человеком:

• податливости к болезням («Мои шансы заболеть раком легких очень высокие»);
• тяжесть болезни («Рак легких — серьезная болезнь»);
• ресурсы и усилия, необходимые для внедрения и поддержки определенного поведения («Если я брошу курить, то это сделает меня очень раздражительным / ой»);
• выгоды и достижения, которые приносит поведение («Если я брошу курить, это сэкономит мне много денег»);
• побуждения к действию, которые могут быть как внутренними (например, тяжесть дыхания), так и внешними (информация в социальных сетях или средствах массовой информации);

В рамках модели ядерные убеждения следует понимать и использовать для целей предсказания вероятности того, что определённое поведение может произойти. В ответ на критику авторы модели добавили понятие «мотивации в отношении здоровья», отражающее готовность индивида учитывать проблемы и вопросы собственного здоровья («Я осознаю, что курение вредит моему здоровью») и «ощущение контроля» («Я уверен/а, что могу бросить курить»).

Ряд исследований подтверждает гипотезы модели убеждений в отношении здоровья. Так, Бекер и Розенсток [Becker and Rosenstock, 1984] в своих работах показывают, что соблюдение режима питания, безопасная половая активность, регулярные визиты к стоматологу и занятия физическими упражнениями непосредственно связанные с восприятием индивидом тех или иных заболеваний, с пониманием серьёзности этих заболеваний и оценкой выгоды профилактической поведения (в частности долгосрочные) преобладают расходы.

Отдельные составляющие МПЗ тоже получили научное подтверждение. Норман и Фиттер исследовали [Norman and Fitter, 1989] поведение, связанное с диагностикой состояния здоровья, и обнаружили, что восприятие препятствий индивидом является крупнейшим предиктором визита пациента в медицинское учреждение. Также нашла подтверждение роль побуждений к действию в прогнозировании здорового поведения, в том числе внешних побуждений, вроде публично доступных информационных материалов.

Фактически профилактические программы в области общественного здравоохранения используют информационные материалы для изменения убеждений целевой аудитории и соответствующего продвижения здорового поведения в будущем. Информация в форме устрашающих предупреждений может изменять установки и поведение в отношении здоровья в таких областях, как стоматология, табакокурения и употребления алкоголя. Охрана здоровья ставит целью распространения знаний и повышение уровня образованности в ключе здоровья. Некоторые исследования указывают на [Flay, 1985] значительную корреляцию между осведомленностью о заболевании и профилактическую здоровья збережувальну поведение индивида. В частности, Ример и др. отмечают [Rimer et al., 1991], что осведомленность о раке груди связана с регулярным прохождением маммографии.

Критики МПЗ отмечали ряд слабых положений этой теоретической модели, в частности:

• сосредоточенность преимущественно на сознательной обработке информации (например, действительно ли такие виды поведения, например чистка зубов, определяются тщательным взвешиванием преимуществ и недостатков?);
• упор на индивидуальных факторах (какую роль играет социальная и экономическая среды?)
• взаимосвязи между различными ядерными убеждениями (как следует измерять эти убеждения и как они соотносятся между собой? МПЗ — линейная или многофакторная модель?)
• отсутствие или недостаточно выраженная роль эмоциональных факторов, таких как страх или возражения;
• недостаточное внимание к альтернативным факторов, которые могут предсказывать поведение в отношении здоровья, например ожидания относительно результатов или самоэффективность;
• статический подход к убеждениям относительно здоровья. Шварцер замечает [Schwarzer, 1992], что в рамках МПЗ убеждения описаны так, как они имеют место мгновенно, без возможности для изменения или развития;
• как считают Левенталь и др. [Leventhal et al., 1985], на поведение в отношении здоровья влияет скорее восприятие симптомов, чем индивидуальные факторы, как это описано в МПЗ.

Несмотря на критические замечания этой модели в профессиональной литературе, она активно применяется при исследовании диагностики рака шейки матки, генетических отклонений, чрезмерного употребления алкоголя и табака, резких изменений в пищевом поведении и тому подобное.

Роджерс разработал [Rogers, 1985] теорию защитной мотивации (ТЗМ), которая расширила базовую теоретическую перспективу модели убеждений в отношении здоровья, включив ряд дополнительных факторов. Так, теория защитной мотивации предполагает, человеческое поведение, оказывающее прямое влияние на здоровье, является продуктом взаимодействия четырех составляющих:

• серьёзности или тяжести («Рак желудка — серьезная, тяжелая болезнь»);
• податливости («Мои шансы заболеть раком желудка достаточно высоки»);
• эффективности реагирования, в том числе профилактического («Изменение питания улучшит состояние моего здоровья»);
• самоэффективность ( «Я уверен / а, что способна изменить свое питание»).

Эти составляющие являются прогностическими факторами (предикторами) для поведенческих интенций («Я намерен изменить свое поведение»), которые в свою очередь связаны с поведением. Роджерс также отводил отдельную роль пятой составляющей— страху, то есть аффективной эмоциональной реакции-ответу на полученную информацию.

Теория защитной мотивации описывает серьёзность болезни, податливость и факторы ужаса, связанные с оценкой внешней угрозы, а эффективность реакции-ответы индивида и его самоэффективность — с оценкой копинга (то есть с оценкой самим индивидом собственной копинговый деятельности). Согласно положениям ТЗМ, существуют два типа источников информации: экологическая (вербальная коммуникация, убеждения, наблюдения, научение) и интра-личностная (например, опыт человека). Эта информация влияет на пять частей ТЗМ (самоэффективность, эффективность реакции-ответы, серьёзность, податливость, страх), которые затем влияют на адаптивные или дезадаптивные копинг реакции индивида.

Теория защитной мотивации получила меньше критических замечаний, чем модель убеждений относительно здоровья (МПЗ) однако следует отметить, что многие критики МПЗ можно отнести и с положениями ТЗМ. Например, ТЗМ опирается на предположение, что индивиды осознанно обрабатывают полученную ими информацию, поэтому теория слабее учитывает поведенческие привычки и не отводит должной роли социальным и средовым факторам.

Социально-когнитивные модели (модели социального познания) изучают факторы, позволяющие спрогнозировать поведение и / или поведенческие интенции, и исследуют, почему люди оказываются не в состоянии поддерживать поведение, на которую настроены. Социально-когнитивная теория была разработана А.Бандура [Bandura, 1986]. Теория предполагает, что поведением человека управляют ожидания, стимулы и социальные когниции. Ожиданиям в частности относятся:

• ситуативные ожидания последствий: ожидание того, что определённое поведение может быть опасным («Курение может вызвать рак легких»);
• ожидания последствий: ожидание того, что поведение может уменьшить вред для здоровья («Отказ от курения может уменьшить риски рака легких»);
• ожидания самоэффективности: ожидание того, что индивид в состоянии справиться с желаемой поведением ( «Я смогу бросить курить, если захочу»).

Понятие стимулов предусматривает, что определённое поведение позволяет управлять дальнейшими последствиями. Например, тяга к курению может ослабеть при снижении тревожности, прохождении плановых обследований или после получения удовлетворительных результатов анализов.

Социальные когниции выступают центральным компонентом социально-когнитивных моделей. Хотя (как и в когнитивных моделях) социально-когнитивные модели рассматривают индивидов как таковых, осознанно обрабатывают информацию, существует однако важное отличие между когнитивными и социально-когнитивными моделями: социально-когнитивные модели включают показатели репрезентаций индивидом его социального мира. Социально-когнитивные модели пытаются поместить человеческую личность в контекст как других людей, так и более широкого социального окружения, что находит отражение в терминах нормативных убеждений («Люди, которые важны для меня, хотят, чтобы я бросила курить»).

Теория рационального действия (ТРД) очень широко использовалась для изучения предиктивного факторов человеческого поведения, долгое время находясь в центре научных дискуссий социальных психологов по соотношений и связей между установками и поведением человека [Fishbein and Ajzen, 1975]. ТРД делает упор на ключевой роли социальных когниций в форме субъективных норм — убеждений индивидов об их социальное окружение, включая одновременно как же убеждения, так и оценки этих убеждений (оба эти факторы влияют на установки индивида). Поэтому ТРД рассматривает индивида в социальном контексте и кроме того, отводит дополнительную роль ценностям индивида, в противоположность традиционным, более рациональным подходам к человеческому поведению.

Теория планируемого поведения рассматривает поведенческие интенции как результат сочетания и взаимодействия убеждений индивида. ТПП предусматривает, что для достижения поведенческих целей интенции должны быть сформулированы как определенные планы или установки к действию, представляя собой результат таких убеждений:

• установка по определенному поведению, состоящая из оценки этого поведения (положительной или отрицательной) и убеждений о результатах этого поведения («Заниматься физическими упражнениями весело, и это улучшает мое здоровье»);
• субъективная норма, состоящая из восприятия социальных норм (в частности различных видов социального давления для побуждения индивида к определенному поведению) и мотивированная готовность индивидаследовать этим нормам («Важные для меня люди одобрят поведение, если я сброшу лишний вес, и я хотела бы получить такое одобрение»);
• ощущение поведенческого контроля, состоящее из убеждения, что индивид может придерживаться определенного поведения на основе учета внутренних (навыки, способности, информация) и внешних (препятствия и возможности) факторов контроля, связанных с прошлым.

Согласно ТПП эти три фактора определяют поведенческие интенции, которые в свою очередь связаны с поведением. ТПП также отмечает, что ощущение поведенческого контроля может иметь непосредственное влияние на поведение без учета поведенческих интенций.

Шварцер критиковал ТПП за недостаточное внимание к хронологической перспективе и считал [Schwarzer, 1992], что ТПП не описывает ни иерархию различных убеждений, ни каузальные связи между ними. Однако в противовес модели убеждений в отношении здоровья (МПЗ) и теории защитной мотивации (ТЗМ), теория планируемого поведения пытается рассматривать проблемы социальных и экологических факторов, в частности в форме нормативных убеждений.

Подход к процессам здорового действия был разработан Шварцером [Schwarzer, 1992], который подчеркивал необходимость включения временно-составляющей в понимание человеческих убеждений и поведения. Кроме того, он подчеркивал важность самоэффективности как определителя как поведенческих интенций, так и поведенческих самоотчётов. Подход процесса здорового действия (ППЗД) включает в себя определенные элементы из теорий-предшественников и пытается прогнозировать как поведенческие интенции, так и текущую поведение.

Главным дополнением, которое ППЗД сделал к достижениям уже существующих теорий, стало различие между стадией принятия решений / мотивации и стадией начала действия / поддержки действия. Таким образом, эта модель добавляет факторы времени и процесса к пониманию взаимосвязей между убеждениями и поведением и предполагает, что индивид сначала решает, будет или нет он выполнять определенное поведение (мотивационная стадия), а затем разрабатывает планы для начала и поддержания такого поведения (стадия действия). Согласно, мотивационная стадия состоит из следующих компонентов:

• самоэффективность («Я уверена, что смогу покинуть курения»);
• ожидания относительно результатов («Если я брошу курения, то это улучшит мое здоровье»), среди которых выделяется подмножество ожиданий социальных результатов («Важные для меня люди хотят, чтобы я прекратила курить, и если я так сделаю, получу их одобрение»);
• оценка угроз, состоящая из убеждений относительно серьёзности заболевания и ощущений индивидуальной уязвимости.

Конечным результатом этой стадии, согласно модели, есть намерение индивида к действию. Следующая стадия действия состоит из когнитивно-волевых, ситуационных и поведенческих факторов. Совокупность этих факторов определяет степень, в которой поведение начинается и поддерживается в течении этого саморегуляторного процесса. Когнитивный фактор состоит из планов действия («Если мне предложат сигарету, когда я стараюсь не курить, я представляю, что папиросная смола делает с моими легкими») и контроля действия («Если мне предложат сигарету, я смогу удержаться от нее благодаря напоминанию самому себе, что я бросаю курить »). Эти два когнитивные факторы определяют волевой компонент индивидуального действия.

Ситуационный фактор состоит из социальной поддержки (например, друзей и подруг, которые поощряют бросить курить) и отсутствии ситуативных препятствий (например, Шварцер считал, что прокладывает мост между интенциями (намерениями) и поведением, подчеркивая понятии самоэффективности — как в смысле формирования намерения к действию, так и в виде когнитивного компонента стадии действия, в ходе которой самоэффективность способствует и поддерживает планы действия и контроль действия.

Как и в случае с другими когнитивными и социально-когнитивными моделями, при обсуждении ценности  для целей прогнозирования поведения в отношении здоровья прежде всего возникают следующие вопросы: являются индивиды сознательными обработчиками информации? Какую роль играют социальные и экологические факторы? Социально-когнитивные модели пытаются решить проблему социального мира индивида через характеристики нормативных убеждений, однако такие характеристики описывают лишь когниции индивидов по их социального мира.

Некоторые исследователи указывают на специфические концептуальные проблемы описанных выше моделей, а именно:

• каждая из моделей опирается на различные ключевые понятия, как ощущение поведенческого контроля, поведенческие интенции, уязвимость или установки. Эрмитадж и Коннер [Armitage and Conner, 2000] подчеркивают необходимость консенсусного подхода, который бы совмещал ключевые понятия этих моделей;
• модели описывают связи между переменными, которые предполагают каузальность — например, ТПП описывает установки как каузальный фактор поведенческой интенции. Саттон подчеркивает [Sutton, 2002], что эти связи не обязательно причинно-следственную природу, и последняя не может быть подтверждена или опровергнута без использования экспериментальных методов.
• теоретическая модель должна включать механизм сбора данных, которые бы подтверждали теорию или ее опровергали. Огден исследовала [Ogden, 2003] публикации с использованием МПЗ, ТРД, ТЗМ, ТПП и  за четырехлетний период и пришла к выводу, что эти модели невозможно опровергнуть в принципе, поскольку всегда можно найти определенные оговорки, которые постоянно подпитывать уверенность в том, что та или иная модель пользуется поддержкой.

Выводы

Роль убеждений в отношении здоровья в прогнозировании, связанным со здоровьем человеческого поведения, становится все более отчётливой в ходе современных изменений в структуре причин смертности. Некоторые исследования, изучающие убеждения о здоровье, делают упор на повседневных теориях, описывая людей как таковых, чьё поведение определено сложной системой взглядов и теорий относительно собственного тела и здоровья. Эта научная перспектива рассматривает человеческих индивидов как менее рациональных личностей и изучает повседневные теории в отношении неструктурированном формате с использованием качественного подхода.

Другие исследователи используют более количественный подход, изучая такие понятия, как атрибуции, локус контроля здоровья, нереалистичный оптимизм и стадии изменений. Психологи также разработали структурированные модели для объединения этих разнообразных убеждений и прогнозирования поведения в отношении здоровья, такие как теория защитной мотивации (ТЗМ), модель убеждений относительно здоровья (МПЗ), теория планируемой поведения (ТПП) и подход процесса здорового действия (ППЗД). Эти модели рассматривают индивидов как активных обработчиков информации, различающихся по степени и способу описания когниций индивида по отношению к его социальному миру. Такие модели могут быть использованы для количественного прогнозирования поведения в отношении здоровья и способны выступить методологической основой для развития качественно новых моделей сохранения и развития как индивидуального, так и общественного здоровья.

Перспективы дальнейших исследований связаны с эмпирическим исследованием внутренней картины здоровья человека.

References

Armitage, CJ and Conner, M. (2000) Social cognition models and health behaviour: a structured review, Psychology and Health, 15: 173-89.

Bandura, A. (1986) Social foundations of thought and action. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall.

Becker, MH and Rosenstock, IM (1984) Compliance with medical advice, in A. Steptoe and A. Mathews (eds), Health Care and Human Behaviour. London: Academic Press.

Belloc, NB and Breslow, L. (1972) Relationship of physical health status and health practices. Preventative Medicine, 1: 409-21.

Breslow, L. and Enstrom, J. (1980) Persistance of health habits and their relationship to mortality. Preventive Medicine, 9: 469-83.

Doll, R. and Peto, R. (1981) The Causes of Cancer. New York: Oxford University Press.

Edwards, N. (1954) The theory of decision making, Psychological Bulletin, 51: 380-417.

Fishbein, M. and Ajzen, I. (1975) Belief, Attitude, Intention, and Behavior: An Introduction to Theory and Research. Reading, MA: Addison-Wesley.

Graham, H. (1987) Women’s smoking and family health, Social Science and Medicine, 25: 47-56.

Leventhal, H., Prohaska, TR and Hirschman, RS (1985) Preventive health behavior across thelife span, in JC Rosen and LJ Solomon (eds), Prevention in Health Psychology. Hanover, NH: University Press of New England.

McKeown, T. (1979) The Role of Medicine. Oxford: Blackwell.

Norman, P. and Fitter, M. (1989) Intention to attend a health screening appointment: Someimplications for general practice, Counselling Psychology Quarterly, 2: 261-72.

Ogden, J. (2003) Some problems with social cognition models: a pragmatic and conceptual analysis, Health Psychology, 22 (4): 424-8.

Pill, R. and Stott, NCH (1982) Concepts of illness causation and responsibility: some preliminarydata from a sample of working class mothers, Social Science and Medicine, 16: 315-22.

Rimer, BK, Trock, B., Lermon, C. et al. (1991) Why do some women get regular mammograms? American Journal of Preventative Medicine, 7: 69-74.

Rogers, RW (1985) Attitude change and information integration in fear appeals, PsychologicalReports, 56: 179-82.

Schwarzer, R. (1992) Self-efficacy in the adoption and maintenance of health behaviors: Theoretical approaches and a new model, in R. Schwarzer (ed.), Self Efficacy: Thought Control ofAction, pp. 217-43. Washington, DC: Hemisphere.

Sutton, S. (2002) Testing attitude-behaviour theories using non-experimental data: anexamination of some hidden assumptions, European Review of Social Psychology, 13: 293-323.

Weg, RB (1983) Changing physiology of aging, in DS Woodruff and JE Birren (eds), Ageing: Scientific Perspectives and Social Issues, 2nd edn. Monterey, CA: Brooks / Cole.