Доктор Теофиль де Валькур (фр. Théophile de Valcourt, 1836-1919) – доктор медицины и права Парижского университета, член Общества судебной медицины и Парижского общества соревнователей медицинских наук, «Коллегии врачей» въ Филадельфии (США), Шведской Королевской академии медицинских наук, Медицинских обществ в Реймсе, Шамбери и т.д., врач в Каннах (Приморские Альпы).
В данной статье представлен перевод со старофранцузского фрагмента труда доктора де Валькура «Impressions de voyage d’un médecin, Londres, Stockholm, Pétersbourg, Moscou, Nijni-Novgorod, Méran, Vienne, Odessa : lettres adressées à la Gazette médicale de Paris» [«Путевые заметки врача. Лондон, Стокгольм, Петербург, Москва, Нижний Новгород, Мерано, Вена, Одесса. Письма в Парижскую медицинскую газету»] о холере в Одессе, разразившейся здесь в 1872 году, и его взгляд на карантинные меры, предпринятые в то время. Данная книга была издана в Париже в 1872 году.
ХОЛЕРА ВЪ ОДЕССЕ И КАРАНТИННЫЙ РЕЖИМЪ
Одесса, 20 іюля 1872 года.
Эпидемія азіатской холеры, разразившаяся въ прошломъ году въ Петербурге, Москве и некоторыхъ другихъ городахъ Россіи, после почти полного исчезновенія зимою, возобновилась съ новою силой, однако, не въ такихъ масштабахъ, какъ эпидеміи, которые мы наблюдали, напримеръ, въ Париже, Тулоне и Аміене. Россійскими городами на побережье Черного моря, которые въ этомъ году больше всего пострадали отъ бедствія, являются: Кіевъ, Екатеринославъ, Херсонъ, Хотинъ, Кишиневъ и Одесса. По состоянію на 25 іюня (7 іюля) только въ Кіеве пострадало 2 625 человекъ, а число погибшихъ достигло 1 229 человекъ. Неудивительно, что въ городе Кіеве число больныхъ холерою было выше, чемъ въ другихъ городахъ, ведь это священный городъ, Мекка Россіи, и толпы паломниковъ приходятъ сюда поклониться мощамъ святыхъ въ пещерахъ. Бедность, грязь и усталость отъ путешествія делаютъ этихъ несчастныхъ людей особенно воспріимчивыми къ вліянію эпидеміи.
.
Подпись справа: «Через час после заражения холерой и за четыре часа до смерти»
Въ Одессе холера унесла меньше жизней. Среди обеспеченного населенія, живущего въ хорошихъ гигіеническихъ условіяхъ, ею почти никто не болеетъ. Почти все жертвы бедствія – это жители Молдаванки, где проживаетъ низшій классъ, евреи, рабочіе и русскіе извозчики. Соблюдая Петровский постъ, во время летней жары они питаются огурцами, смородиною и более или менее тухлою рыбою. Они пьютъ много воды очень плохого качества (за нехваткою въ Одессе воды, пока не закончена постройка Днестровского канала), бродильный напитокъ изъ черного хлеба и яблокъ, и, наконецъ, зерновую водку. Поэтому если и есть что-то удивительное, то это отсутствіе более значительной смертности. Правда, некоторые условія, присущіе россійской жизни, къ счастью, неблагопріятны для разпространенія микробовъ, способныхъ вызвать эпидемію. Дома состоятъ только изъ одного или не более, чемъ изъ двухъ этажей. Въ каждомъ изъ нихъ проживаетъ небольшое число жителей. Улицы прямые, и почти все имеютъ ширину отъ 30 до 40 метровъ. Наконецъ, больныхъ холерою, живущихъ въ городе, поместили въ спеціальную больницу, изолированную и хорошо проветриваемую, а техъ немногихъ моряковъ, заразившихся въ самом порту, на борту судовъ, которые были тамъ пришвартованы, отвезли въ лазаретъ.
Принятый карантинный режимъ представляетъ особый интересъ. Еще несколько летъ назадъ поездки путешественниковъ въ Россію были ограничены. Поездка по суше въ этихъ открытыхъ, неподрессоренныхъ повозкахъ была ужасно утомительною. Что касается морского пути, то онъ вызывалъ много хлопотъ изъ-за длительныхъ задержекъ, связанныхъ съ необходимостью выдерживать карантинъ. До мая 1856 года карантинъ былъ общимъ, то есть все безъ исключенія пассажиры подвергались санитарному осмотру и принудительно помещались на срокъ отъ десяти до двадцати дней въ карантинные зданія. Одинъ французский виноделъ, обосновавшійся въ Крыму, разсказал мне, что въ 1847 или 1848 году по прибытіи въ Одессу его заставили высадиться съ семьею и всеми остальными пассажирами на набережной въ десять часовъ утра, затемъ сразу же убрали доску, которая обеспечивала сообщеніе между кораблемъ и берегомъ. Пассажиры, находившіеся подъ надзоромъ солдатъ карантина, вынуждены были оставаться безъ еды и питья подъ палящимъ солнцемъ до четырехъ часовъ дня. Наконецъ, окруженные живою изгородью стражниковъ, они были доставлены въ смотровую комнату карантина. Тамъ докторъ разспрашивалъ и осматривалъ ихъ, не прикасаясь къ нимъ, но заставляя надевать на контрольный осмотръ одежду новобранцевъ. Съ пассажировъ сняли всю одежду, и имъ пришлось надеть грубые рубахи и шинели русскихъ солдатъ. Только черезъ двадцать четыре часа имъ вернули ихъ одежду после дезинфекціи. Принудительное удержаніе продолжалось пятнадцать дней, хотя эпидеміи не было ни въ Россіи, ни въ одномъ изъ портовъ, куда причаливалъ корабль.
Заведующій врачь, докторъ Дитрихъ, и главный врачь, докторъ Меіеръ, были достаточно любезны, чтобы показать мне зданія, отведенные для карантинной службы, и предоставить мне следующіе сведенія:
Обязательный и всеобщій карантинъ, независимо отъ состоянія здоровья, былъ отмененъ только въ мае 1856 года, чтобы облегчить полную эвакуацію крымской арміи. Это положеніе по приказу министра отъ 31 августа того же года было применено ко всемъ черноморскимъ жителямъ, но после появленія заразы, вспыхнувшей въ Бенгозе (Анатолія) и имеющей некоторую связь съ чумою, карантинъ былъ восстановленъ 16 іюня 1858 года со следующими положеніями:
1º Все суда, прибывающіе изъ турецкихъ портовъ безъ консуловъ или безъ чистыхъ карантинныхъ патентовъ, должны были выдерживать пятидневный карантинъ;
2º Даже после двухнедельного карантина въ Константинополе пріезжіе изъ странъ Африки подвергались восьмидневной обсерваціи;
3º Корабли, прибывающіе изъ-за границы съ больными тифомъ на борту, подвергались карантину съ дезинфекціею, даже при томъ, что у нихъ былъ чистый карантинный патентъ изъ Константинополя.
в баржах на Ниле»
.Эти меры продолжали действовать до февраля 1860 года, когда все турецкіе порты были объявлены безопасными. Въ теченіе последующихъ четырехъ летъ карантинъ въ Одессе больше не требовался. Однако 24 іюня 1865 года, когда поступили сообщенія о вспышкахъ холеры въ Египте и Константинополе, суда изъ этихъ странъ прибывавшіе, должны были находиться въ обсерваціи въ теченіе десяти дней. 12 октября того же года карантинъ былъ снятъ. Въ 1866 году, несмотря на несколько случаевъ холеры въ Константинополе, въ Одессе не было никакихъ ограниченій для разрешенія на сношеніе съ берегомъ.
Въ 1870 году возникла необходимость въ наблюденіи за пассажирами на протяженіи определенного періода и санитарной обработки судовъ съ больными оспою на борту. Последніе были доставлены въ лазаретъ. Суда съ чистымъ карантиннымъ патентомъ и безъ больныхъ были освобождены отъ этихъ меръ. Въ 1871 году въ Таганроге, Ростове, Херсоне и Николаеве возникла эпидемія холеры. Пріезжіе изъ этихъ городовъ подвергались гигіеническому осмотру, а суда, на которыхъ находились больные, подвергались только семидневной обсерваціи. Наконецъ, въ 1872 году, когда въ Одессе была холера, всемъ судамъ было разрешено сношеніе съ берегомъ, но лица, пораженные заразою и находившіеся на борту, были помещены въ карантинные зданія, а суда, ихъ перевозившіе, были дезинфицированы.
Карантинная служба въ Одессе устроена съ помощью: 1º большихъ зданій; 2º многочисленныхъ служащихъ. Зданія состоятъ изъ смежныхъ, но отделенныхъ другъ отъ друга небольшихъ домиковъ, фасадъ одного изъ которыхъ выходитъ на въездъ во дворъ, а фасады другихъ – на небольшіе сады съ выходомъ на большой внутренній дворъ. Часть карантинной обсерваціи отделена кладбищемъ отъ спеціальной части для жертвъ чумы; здесь же находятся учрежденія для дезинфекціи вещей, храненія товаровъ, жилища для служащихъ и т.д. Все это, должно быть, весьма дорогостояще, потому что жилища хорошо проветриваются, удобны и прочны, хотя обветшали. Въ Россіи, за исключеніемъ двухъ столицъ, принято не жалеть никакихъ средствъ на созданіе общественныхъ учрежденій, но пренебрегать ихъ ежегоднымъ содержаніемъ. Я сомневаюсь, что въ этом есть экономическое благо.
Такимъ образомъ, штатъ состоитъ изъ: лекаря, головы округа (округъ составляютъ Одесса, Харьковъ и Аккерманъ), старшего лекаря, двухъ помощниковъ лекаря, заведующего карантинными учрежденіями, капитана санитарной стражи порта и двухъ его заместителей, четырехъ комиссаровъ, двухъ переводчиковъ, заведующего медицинскою канцеляріею, заведующего административною канцеляріею, заведующего канцеляріею капитана порта, несколькихъ служащихъ, двухъ сотъ тридцати военныхъ карантинныхъ стражниковъ подъ командованіемъ полковника и четырехъ офицеровъ.
Служащимъ, временно лишеннымъ работы и содержащимся въ карантине по служебнымъ причинамъ, выплачивается двойное жалованіе. Въ случае чумы каждый месяцъ службы засчитывается как целый годъ, а если служащій умираетъ, его семья получаетъ большіе привилегіи (последніе эпидеміи чумы имели место въ 1828 и 1837 годахъ). Одинъ служащій, согласно этой системе, получаетъ пенсію за выслугу летъ изъ расчета ста двадцати летъ службы. Заведующіе и главные врачи всегда находятся вне карантинныхъ учрежденій. На случай эпидеміи въ карантине находятся одинъ помощникъ лекаря и одинъ заместитель комиссара.
Расходы на содержаніе карантинной службы составляютъ двадцать тысячъ рублей (семьдесятъ тысячъ франковъ), не считая жалованія и содержанія карантинного армейского баталіона, который не имеетъ никакого отношенія къ таможне. Казармы карантинной стражи и сами солдаты настолько грязные, что въ случае эпидеміи сами могутъ стать источниками инфекціи и разпространенія холеры.
Пассажиры, находящіеся въ карантине, платятъ тридцать копеекъ въ день за комнату и, кроме того, тридцать копеекъ за смотрителя. Также они должны сами обеспечивать себя и охрану пропитаніемъ.
Карантинные постройки не использовались съ 1870 года, разве только въ последніе дни, когда тамъ умерло отъ холеры четыре матроса.
Могу добавить, что въ Одесском порту высаживаются въ среднемъ тридцать пассажировъ въ день, а четыреста путешественниковъ прибываютъ по железной дороге, безпрепятственно въезжая въ городъ. Это доказываетъ, что современные скорые средства сообщенія делаютъ полезность карантинного режима иллюзорною. Зачемъ налагать такіе ограниченія на пассажира, прибывшего по морю, въ то время какъ тотъ, кто воспользовался железною дорогою и, такимъ образомъ, быстрее добрался изъ очага зараженія, освобождается отъ простейших гигіеническихъ меръ?
Статья 4 Международной санитарной конвенціи отъ 27 марта 1853 года гласила: «Въ случае холеры выходцы изъ странъ, где эта болезнь разпространена, могутъ быть помещены въ карантинную обсервацію на пять полныхъ дней, включая время на дорогу. Что касается техъ, кто прибываетъ изъ соседнихъ странъ или странъ, где они были проездомъ, о которыхъ заведомо известно, что они представляютъ угрозу, то эти люди могутъ быть помещены въ карантинную обсервацію на три дня, включая время на дорогу… Гигіеническіе меры обязательны во всехъ случаяхъ и противъ всехъ заболеваній». Это постановленіе было разумнымъ и простымъ въ исполненіи. Однако на конференціи, созванной въ 1866 году въ Константинополе, былъ принятъ гораздо более суровый порядокъ, несмотря на отсутствіе для его установленія какихъ-либо предпосылокъ, поскольку на конференціи было признано, что «инкубаціонный періодъ, то есть время, прошедшее между моментомъ, когда человек могъ соприкоснуться съ источникомъ зараженія холерою, и началомъ діареи какъ предвестника заболеванія, или подтвержденной холеры, не превышаетъ несколькихъ дней…. Опытъ показываетъ, что въ экскрементахъ больныхъ холерою содержится источникъ холеры… Санитарія городовъ является важнейшимъ профилактическимъ средствомъ… Немедленное удаленіе этихъ матеріаловъ и дезинфекція места после нихъ являются гигіеническою мерою первостепенной важности». Однако далее, вместо того, чтобы обратить особое вниманіе на примененіе этихъ разумныхъ предписаній гигіены, участники конференціи настойчиво призываютъ къ «десяти полнымъ днямъ карантина для лицъ, прибывающихъ по морю изъ зараженныхъ странъ, съ момента ихъ помещенія въ лазаретъ, и восьми полнымъ днямъ для всехъ прибывающихъ по суше».
Эти меры более невозможны въ условіяхъ огромного объема железнодорожныхъ перевозокъ. Каковъ результатъ? Въ этомъ году Турція въ целяхъ защиты отъ холеры установила карантинъ срокомъ на десять дней для для судовъ изъ Сулины, идущихъ по Дунаю, въ Босфоре – для судовъ, направляющихся въ Константинополь, для судовъ изъ Батуми и другихъ судовъ, прибывающихъ изъ портовъ Кавказа, хотя холеры нетъ ни въ Тифлисе, ни въ Поти. Следовательно, пароходное сообщеніе между Галацемъ и Одессою было упразднено, морское путешествіе въ Константинополь стало очень долгимъ и утомительнымъ, и все это не приноситъ большой пользы, поскольку ничто не мешаетъ сотнямъ путешественниковъ покидать Россію, перебираться на Волочискую железную дорогу (австро-русская граница) и добираться до Константинополя черезъ Вену и Базіашъ, как это недавно сделалъ россійскій посолъ въ Блистательной Порте. Скоро будетъ завершено строительство дороги отъ Кишинева до Яссъ, и путь значительно сократится. Такимъ образомъ, карантинный режимъ становится все более и более безполезнымъ. Онъ создаетъ препятствія и множество хлопотъ, которые не возмещаются никакою пользою. Быстрота сообщеній и большое число путешественниковъ делаютъ невозможною изоляцію очаговъ инфекціи въ Европе. Карантинный режимъ отжилъ свой векъ.
Крайне важно уделить особое вниманіе проведенію гигіеническихъ мероприятій въ населенныхъ пунктахъ, но при этомъ проявлять неустанную бдительность.
Автор: Теофиль де Валькур
Перевод со старофранцузского: Елена Эрманн
Журналист