/выдержки из монографии «Философия юга Италии»/
Концепция двух Я
/Автор – Олег Викторович Мальцев, Ph.D, академик УАН, академик EASU/
Прежде – несколько слов о том, как вообще мы [научная группа Института Памяти — прим. Ред.] пришли к осмыслению данной концепции.
Более года я работаю над книгой «Неуязвимая тень» — это научно-популярный труд о том, КАК становятся чемпионом мира. И этому научному шагу предшествовало множество трудов и усилий, смею вас заверить. Так, несколько лет назад я посещал Нью-Йорк, чтобы написать книгу «Бескомпромиссный маятник» в соавторстве с Томом Патти, пятикратным чемпионом штата Калифорния (США) и обладателем титула «Золотые перчатки», являющимся воспитанником легендарного американского тренера по боксу Каса Д’Амато.
Зачем я туда поехал? Причина много глубже, чем простой разговор с моим соавтором. Как любому учёному, требовался прототип для исследования юга Италии: требовалось построить эвристическую модель исследования.
Итак, по какому-то странному стечению обстоятельств в мире существует два стиля бокса. Первый – стиль Мухаммеда Али (и иже с ним). Второй – стиль Каса Д’Амато, воспитавшего Майка Тайсона, Хосе Торреса и других звёзд. Цель этой книги – отнюдь не научить боксу. Она совершенно о другом: о том, как человек становится чемпионом мира. Всё остальное – описание и аргументация результатов научного исследования.
ЧЕМПИОН МИРА. Звучит гордо, красиво и… маняще для многих! Но, как выяснилось, «создать» его не так просто. Со своей исследовательской группой я собрал порядка тысячи источников, описывающие эти данные, и как психолога меня интересовал сам механизм воспитания. Ещё в XV в. наши предки, знающие люди, были убеждены, что нельзя разных людей воспитывать одинаково. Об этом, среди прочего, говорил мастер истинной Дестрезы, отец испанской нации Иеронимо Санчес де Карранза:
«Учитель не должен учить ученика тому, что он знает сам для себя, а тому, для чего нужны сила, мужество и расположение ученику. Потому что обычно бывает так, что учитель — флегматик, а ученик – холерик, и учитель, не обращая внимание на этот момент, учит ученика тому, что не свойственно его природе и привязанности его духа. Нужно знать мужество, силу, наклонность и волю именно ученика, дабы научить и дать каждому то, что просит его природа».
Так, если вспомнить боксёрскую карьеру Мухаммеда Али, станет понятно, что он приобрёл титул чемпиона мира «потому что». Но, если поставить Майка Тайсона в его условия, то он бы никогда не стал чемпионом. Никогда. Тайсон за 30 секунд убил бы Али на улице, но никогда бы не победил его на ринге. И Стив Лотт в этом уверен на 1000%, так как знал Тайсона лично. Если бы это был боксёрский поединок за звание чемпиона мира, всякий раз Али бы выигрывал. Почему? Эти загадки, в том числе, и описывает моя книга «Неуязвимая тень». В ней я строго придерживаюсь концепции Липота Сонди о двух двигателях, предопределяющих векторы судьбы человека.
Обратимся к методологической системе исследования, чтобы приблизиться к пониманию тактики создания чемпионов. Прежде чем что-либо создавать, нам необходимо знать, каким ресурсами мы располагаем. Выражаясь типологическим языком Сонди, согласно базовым бессознательным побуждениям, люди бывают 4-х типов:
- Тип h, s;
- Тип e, hy;
- Тип k, p;
- Тип m, d;
И во время работы над анализом региона юга Италии я столкнулся с феноменом того, что у жителей данной территории не один движок (не одно базовое побуждение), как у всех остальных, а два. Безусловно, я задался вопросом: как такое может быть? Получается, что тест Сонди и его концепция не валидны? Абстрагируясь от академического способа изъяснения, представить себе это можно было бы так: на земле живут люди, у которых две головы, четыре руки и четыре ноги. А у остальных – одна голова, две руки и две ноги. И вот это загадка, почему на юге Италии у людей два движка, а у нас у всех – один. При этом, это строго доказанная концепция, в которой нет сомнений, проверить её можно даже на самом банальном, примитивном уровне, просто посмотрев вокруг: люди ездят на дорогих машинах, откуда они? Видимо, тому есть причина. Если они могут извлекать, что угодно из этого мира, значит, у них силы больше, чем у тех, кто не может последовать их примеру. В такие моменты запускается механизм взвешивания, и человек понимает, что для достижения большего, необходимо с кем-то сотрудничать. Принадлежность к кому-то или чему-то даёт возможность достижения своих мечтаний. Концепция «найти хорошую компанию, присоседиться к ней и получать достойную зарплату, двигаться по карьерной лестнице» – это та же самая концепция, что и в мафии.
Продолжая смотреть сквозь призму данной концепции, скажу, что у людей никогда ничего не получается, потому что они попадают в компанию, где от них ничего не зависит, но в мафии всё не так. Мафия так устроена, что там всё зависит от самого человека. Бизнесмен со своих сотрудников снимает ответственность, а «мафиози» на своих солдат её возлагают, при этом человек может использовать силу организации, выполняя задачи, которые перед ним стоят. И в этом отличие.
Находясь в экспедиции на юге Италии, я объяснял этот принцип так: это вы – вы, но они – не вы. То есть, не стоит мерять своими шаблонами восприятия ИХ мир, ибо ОНИ так, как мы, не думают. Не обнаруживается ли сходство с южноафриканской криминальной традицией, где красной нитью сквозь призму африканского криминала в Числовых бандах лежит дуальная концепция видения мира, как «мы» и «они»? Объясню на простом примере. Представьте себе автомобиль и водителя. Водитель не может ездить без машины, равно как и машина не сможет ездить без водителя. Понимаете, какой нонсенс? Если эти две вещи не соединить вместе – никто в пространстве и времени перемещаться не будет. Также и здесь. Это ВЫ думаете, что они – это они. Но они не они. Они – мафиози. А это совершенно другой статус. То есть, я и я-мафиози – это два абсолютно разных человека.
Так, появляется второй двигатель – двигатель организации, который отражается в побуждениях конкретного человека. Уберите его из этой структуры, переселите его в другую страну, и ничего не изменится. Он уже «инфицирован», и изменить это никак нельзя. Самое страшное, что вы даже не заметите, как вы этим станете. Сначала начнёте слушать другие песни, потом начнёте читать другие книги и так далее, и тому подобное. Инфекция эта философского типа, и она невидима. Раз получив инъекцию, с этого момента человек больше ни о чём другом уже не думает. Всё дело в том, что русским уголовником никто быть не хочет, а вот итальянским мафиози все очень хотят быть. И тому есть множество причин: от американского кинематографа до книг. Ведь никто настоящую мафию не знает, при том, что многие читали Марио Пьюзо «Крёстный отец», но это больше как некая сказка. В действительности же мафия – это нечто иное. Автор в своё время говорил так: «Я написал эту книгу из того, что у меня было. И мне нечего больше добавить».
Обратите внимание: представители русской криминальной традиции в 90-х пытались построить итальянскую модель, но у них ничего не получилось. Почему? Не так просто, как может показаться, на базе русской модели построить итальянскую. Это не то, что практически, но и теоретически невозможно. Где теперь все эти люди? В местах не столь отдалённых, в отличие от представителей итальянского криминала, гуляющих на свободе. Видимо, они умеют что-то то, что не умеют другие, и наоборот. Русская криминальная традиция кардинально отличается от традиции юга Италии, и в свою очередь очень похожа на каморру юга Италии. Так, попытка строить мафию в СССР ничем хорошим не закончилась для криминальных структур. Они отказались от итальянской модели, потому что не знают её и не могли воспроизвести.
Кто же такой мафиози? Это благородный, богатый, уважаемый человек (например, это может быть университетский профессор, врач, адвокат, владелец магазина и т.д. Даже женщина, мать двоих детей). И к такому человеку все относятся с величайшим уважением и почтением. А как относятся к представителю русского криминалитета? Либо со страхом, либо с уважением. Иные варианты не представлены.
Этот двигатель №2 возникает не просто так. На самом деле он существует у каждого в виде фантомного представления о будущем. То есть, любой человек имеет представление о будущем в разных его ипостасях: какая жена должна быть, какая машина и т.д. Например, когда вы покупаете костюм в магазине, вы знаете, какой именно вы хотите, то есть, у вас есть фантомное представление о том, каким он должен быть и как это всё должно выглядеть. Это и есть тот толчок, который заставляет искать второй двигатель. Обратите внимание, что если первый движок Палермо (если говорить языком теста Сонди) – это h, s (то есть, убийства), то второй – k, p (деньги и власть; быть и иметь). Этого двигателя нет у ндрангеты и каморры, поскольку там всё по-другому. Но в Палермо это h, s и k, p. Всегда ли так было? Нет, не всегда. Доказательством того служат трактаты Антонио Маттея, Терракуза и Вентура и др., при анализе которых можно прийти к выводу, что люди эти были философами, учёными, а это, согласно Сонди, двигатели h, s и e, hy.
Исследуя историю мафии на протяжении многих лет, могу сказать, что данная структура ретрансформировалась за определённый промежуток времени c h, s и e, hy в h, s и k, p, но «движка» всё равно два. Если бы мы характеризовали Маттея, апеллируя тестом Сонди, его бы характеризовали факторы h, s (поскольку он офицер, военный человек, тактик, стратег, великий учёный, а h, s – это субстанциональная составляющая, философ, очень образованный человек, работы которого написаны на стыке наук). Он именно профессор, учёный. Если вы помните, мастеров испанского фехтования всю жизнь так и именовали – профессорами. И по сей день человеку, который становится мастером Дестрезы, присваивается звание профессора. Что можно видеть и на моём сертификате.
Как я уже сказал, мафия ретрансформировалась из одного состояния в другое. Когда мы говорим о втором движке, это двигатель организации, и здесь подход несколько другой. Он не сразу возникает у человека, ведь в организацию его могут и не взять, но он стремится его получить. В противном случае, нельзя реализовать фантомное будущее, не имея этой силы, этого силового вектора.
Так, если «Крёстный отец» – своего рода видение автора на итальянскую мафию, что же в действительности она из себя представляет? Для кого-то это организованная преступность, члены которой убивают людей, ведут себя безобразно, издеваются над европейским сообществом и так далее. А для кого-то – это шикарное вино, самые красивые женщины, дорогие дома и большое уважение в обществе. Понимаете, в чём разница? Это у ВАС может что-то не получаться, это ВЫ думаете, что мафия – это то, что мешает жить европейскому сообществу, но они считают, что мафия – это хорошая жизнь, то есть, Vita. А у вас у всех Mala Vita, то есть, плохая жизнь. И поэтому, когда вы у кого-либо в Палермо спрашиваете, что такое мафия, они отвечают, что в Палермо мафии нет, она в Риме.
Так, смотря на знакомых, друзей, принадлежащих к этой организации, становится понятно, что эти люди очень хорошо живут, у них есть всё. И самое важное, у них есть то, чего нет ни у кого: справедливость. Мафия – это справедливость. Человек готов на что угодно, жить как угодно, но самое главное, чтобы в его жизни была справедливость, потому что все мысли человека только о справедливости и не справедливости. Но они исчезают, когда человек попадает в эту организацию, или начинает иметь хоть какое-то минимальное отношение к ней, знать людей из этой организации, сидеть с ними за одним столом и т.д. Когда он становится подручным (первая стадия попадания в организацию), он начинает несколько иначе себя чувствовать в обществе. И понимает, что его фантомные мечты, все его представления о жизни, какая она у него должна быть – вот-вот сбудутся, вот-вот он получит всё, чего делал. В ндрангете этого нет, ибо человек сразу рождается в богатой семье, не терпя никаких лишений. Мама, папа, все родственники его любят, он живёт в достатке. Но в Палермо, при наличии того же самого механизма, всё не так. Он используется по-другому. Представители русской криминальной традиции в 90-х тоже считали, что «поймали Бога за бороду», что бандитизм – это красивые женщины и вкусное игристое вино, но почему все они сели в тюрьму, почему государство их всех уничтожило? Причина в том, что государство очень легко уничтожает публичные структуры. Когда все и всё известно, что вы завтра будете делать – известно, то вас уничтожать одно удовольствие. А в мафии нет. У них об этом вслух не говорят. Мафия – это тайная организация. Мы только предполагаем, что человек имеет к ней отношение, но точно никто не знает. В этом то и дело, что они самые обыкновенные люди, ходящие по городу.
Палермитанцев многие считают «психами», они фехтовальщики, именно убийцы. Это не значит, что представители ндрангеты такого не умеет. Есть нюансы. Мафия будет сражаться до последнего патрона, они на протяжении 20 лет воевали с итальянским правительством, причём только 10 или 15 лет назад закончилась эта война. Тогда в окрестностях Палермо шли самые настоящие городские бои с применением автоматического оружия, когда карабинеры дрались против мафии. Об этом никто в мире не знал, но об этом все знают в Италии. И напоминания об этом видны на каждом шагу, когда вы идёте по городу и видите не стенах зданий следы от пуль. После этой войны в Палермо проводился суд над мафией, когда на скамье подсудимых оказалось 300 человек. Такого суда в Италии никогда не было. Для этого итальянское правительство специально построило отдельный суд, потому что ни на одну скамью подсудимых 300 человек не помещалось. В итоге, с итальянским правительством всё закончилось перемирием. Кого-то осудили, а кого-то убили.
Возвращаясь к двигательным, статус мафиози равен будущему человека. Проведём параллель. Представьте себе, что некий человек Х приходит работать в прокуратуру. Это позиция равная или нет? Нет. Почему? Потому что прокуратура – это подчинённая структура, есть и уровень выше. А у мафии выше только Бог, у них нет начальника. Кому в таком случае вы пойдёте жаловаться или договариваться на счёт них? В небесную канцелярию? Абсурдно, не правда ли… Поэтому вы не решите никакой вопрос, вы не сможете дать взятку, чтобы нивелировать те или иные проблемы. И здесь есть очень интересная вещь: при том, что палермитанцев характеризуют факторы k, p («быть» и «иметь»), они с презрением относятся к деньгам. Для них дружба и семья важнее, чем деньги. Ни один палермитанец не продаст дружбу. У них дружба и семья – это культ.
Давайте представим, что вы только что родились. Почему движков два, мы уже знаем. Теперь, выясним, какой будет первый. Почему у вас тот, который у вас? Эта система научно расписана и доказана в книге «Философия Л. Сонди», поэтому сейчас cкажу лишь то, что первый движок создаёт дефицит. Человек рождается без побуждений, а дефицит создаёт семья.
Что такое дефицит? Рассмотрим на примере дефицита k, p, который ярко выражен в словах Антибиотика из т\с «Бандитский Петербург»: «Все проблемы от той гниды, которая сидит высоко наверху, которая никогда не жила бедно. А я из беспризорников». Так, отбирая что-то у ребёнка, у него создаётся дефицит, и он говорит: «вот, когда я вырасту, стану большим и сильным – я всем покажу». В связи с этим, он строго сформируется в направлении этого дефицита, его бессознательным двигательным будет его восполнение, и вся жизнь его теперь будет направлена именно на это. В психологии касательно данного аспекта существует векторная модель воспитания в детстве. Вспомните, чего у вас в детстве не было? Почему двигательный становится бессознательным? Вы самостоятельно можете ответить на этот вопрос, признавшись себе в том, хочется ли вам помнить какие-то ужасы из детства? Конечно же нет, вам хочется как можно быстрее их забыть. И вы это ставите «на автомат». Так, то, что становится бессознательным, становится автоматическим в жизни человека. Он потом даже не задумывается, почему совершает те или иные поступки, почему у него такие реакции.
Я много раз в жизни вспоминал один случай, когда невольно стал свидетелем разговора двух состоятельных людей. При этом, один был богаче другого. Речь шла о $1000. Тот, который богаче, в сердцах кричал на того, кто менее богат, вопия: «Ты знаешь, как они зарабатываются?? У меня два инфаркта!!!» Откуда такая реакция на столь копеечную сумму как $1000 по сравнению с тем, что он зарабатывает? У него только одна машина $100000 стоит. Но он продолжал объяснять, как тяжело ему достаётся $1000. Так, всё сводится к тому, что, забирая что-нибудь у ребёнка в детстве, мы невольно создаём ему дефицит, и он строго сформируется в направлении одного из движков.
Обратите внимание, как формировался Палермо. Откуда у них движок h, s (убийства)? Всё просто. Самые уважаемые там люди, самая большая легенда – это Беати Паоли. Справедливые люди, убивающие плохих дворян. Несправедливость Палермо на протяжении 2000 лет выковывала палермитанцев из титана. Для них самое важное в жизни это справедливость. Вспомните маленького мальчика из книги «Мой Бог Франческо Виллардита». Его жизнь – это жизнь несправедливости, ведь у него нет булочки. «Я не знаю Бога, он меня не любит. Почему кому-то Бог дал кусок хлеба, а мне нет. Это несправедливо». И дело тут не в еде. Несправедливо то, что у кого-то есть, а у него нет. «В чём я провинился? Я ребёнок, что я такого сделал, что у меня Бог отобрал хлеб?» Поэтому в Палермо всё выстроено как h, s. И справедливость здесь восстанавливают кровью. И никак иначе. Нет ничего в мире, чего палермитанец не хотел бы так, как восстановить справедливость.
Но Вендетта как символ мафии – это не та вендетта, когда мы говорим «отомстить за то, что меня обидели». Вендетта – это восстановление справедливости, божий суд. Обратите внимание, что мафиози даже клинка не достают, ведь, чтобы тебя убили ножом, это надо заслужить. Нужно быть воином, рыцарем. Они убивают предателей опасной бритвой, считая, что марать клинок о такую нечисть для них бесчестие. Но калабрийцы так не делают. Их действия в этом отношении много хуже. Они режут лицо человеку бритвой, и тот должен ходить с гноящимися шрамами, дабы все знали, что он предатель. Обычно, такой человек заканчивает жизнь самоубийством. Видите разницу между мафией и ндрангетой? Так вот, эта справедливость – категория философская. Поэтому, жители Палермо были философами, превратившие эту идею справедливости в философию мафии. Философия начинается с мышления человека. И мысли мальчика в книге «Мой Бог Франческо Виллардита» выглядят так: «Бог меня не любит, у меня нет пирожных» и т.п. Тогда появляется человек, который начинает ему объяснять, что «это не так, ты просто не знаешь Бога, готов ли ты с ним встретиться?». И вот здесь стоит перейти к посвящению.
Посвящение как базовый символ – это право на справедливость. Когда человек приходит в организацию, он ищет правду, справедливость в этой жизни, а не чтобы «быть» и «иметь». От этого у него фантомность представления о справедливом будущем никуда не исчезнет, потому что справедливость прямо связана с его фантомными представлениями. Именно они и создают для человека представление о справедливости, как должно быть. По сути своей, для вас справедливость такая, какой вы её себе представляете, а не такая, какая она есть на самом деле. Но при этом вы приходите искать этой справедливости в конкретную организацию, потому что иначе вы не сможете обрести силу, которая позволяет вам получить это фантомное будущее. Это замкнутый круг, из которого выхода нет.
Стоит отметить, что палермитанцы от нас психологически никаким образом не отчитаются. Только нам некуда идти. У нас нет организации, типа мафии. Вы можете сидеть с капо за одним столом просто потому, что живёте рядом. Помните такие слова в «Крёстном отце»: «Моя жена – крёстная твоей дочери. Когда ты последний раз был в моём доме?» Это говорит нам о том, что у них с самым главным первым лицом можно просто пить вино, разговаривать и это совершенно нормально. Босс – это американское слово. У них говорят «капо», и он совершенно доступная инстанция. Можно просто прийти к нему в дом, изложить все свои неприятности, жалобы – и справедливость будет восстановлена. Но, если вместо похода к капо человек выберет поход в полицию – всё. На таком субъекте ставится пожизненно чёрный жирный крест и больше его фантомные желания никогда в жизни не исполнятся. Любое общение с полицией, любая попытка сотрудничать с итальянскими властями – равносильно тому, что вас больше нет, и все об этом знают. И поэтому на допросах они поголовно говорят: «Да я обыкновенный человек, я продаю пончики. Я ничего не видел. Честное слово».
Мы сегодня живём в среде, в которой обман возведён в высшую степень искусства, лицедейства, высший ранг божества. Но наше и их представление об обмане – это два разных полюса. Мы считаем, что нужно обмануть ближнего своего. Но попробуйте сделать это в Палермо. Это же несправедливо. Нельзя обманывать людей. Тогда о каком обмане идёт речь?
Об обмане в поединке. Палермитанцы – фокусники. Вы даже не заметите, как с вами всё произойдет. Они считают, что обман – это не попытка обмана. Все люди пытаются друг друга обманывать. А они не пытаются, они обманывают, потому что умеют это делать. Откуда этот обман? Из неполноценности. Человек, который неполноценен, вынужден обманывать, чтобы победить. Тот, у кого нет рук, не может победить физически здорового рыцаря, не обманув его.
Так, если первые два движка в жизни человека создаёт дефицит, то вторые создаёт фантомное представление о будущем. Это обязательно связано с организацией.
Но у нас этого нет. Кто же тогда у нас эта структура? Каждый из вас где-то работает. Это и есть та организация, которая создаёт для вас в жизни справедливость. Но государственная организация справедливости не создаёт, поэтому у человека, который становится госслужащим, вторые два движка не включаются, что приводит к печальному финалу. В СССР была такая организация как КПСС. И каждый стремился стать её членом, чтобы включились эти два движка. Называться они могут по-разному, но механизмы одни и те же. Партия и была той самой мафией, которая реализовывала фантомное представление человека о будущем. Когда развалился СССР, обыкновенному человеку делать было нечего, за него всю жизнь думало государство, партийные вожди, руководство. И тут он попал в ситуацию нового времени, нового капитализма, где «хитрый да быстрый выйдешь в министры». Вместо партии теперь есть фирма, коммерческая структура, которая (по идеи) должна реализовывать ваше представление о будущем. Реализовывает? Отнюдь. Всё потому, что мафия создана для людей, которые в неё входят, а коммерческая фирма создана для учредителей, которые её учредили. Человек как бы виртуально возлагает некие надежды на эту коммерческую структуру, думая, что она должна обеспечить его будущее, а оказывается, что она обеспечивает настоящее и будущее учредителей, а самого человека эксплуатирует. В мафии же, если человек приходит в эту организацию, то она становится его семьёй, а раз она становится его семьёй, то беспокоится и заботится об этом человеке во всех смыслах этого слова. С этого момента человек знает, что все проблемы в его жизни решены. Своё будущее он уже обеспечил. И совсем неважно, когда он умрёт, завтра или через 200 лет. Важно, что теперь, что бы с ним или с его семьёй ни случилось – они члены этой организации (мафии) пожизненно. И поэтому, когда этих людей начинают задерживать или сажать в тюрьму, они совершенно тому не сопротивляются, им плевать, ведь они знают, что их оттуда вытащат, выкупят, раздадут взятки чиновникам, но вытащат. Для них это лучшие условия в мире, которые сегодня существуют. Других таких условий нет. Раньше мафия называлась обществом справедливости. И всё, что вне этой организации – справедливости не имеет.
Кто-то может сказать, что тогда человек становится криминалом, общественным изгоем. На что я могу ответить, что в Европе может и да, но в Палермо это уважаемые люди. Это итальянское общество для них изгой. Когда мы смотрим на людей в Палермо, мы понимаем, что они тут все мафия. Других здесь нет. Они все в той или иной степени имеют к этому отношение. Почему они становились бандитами? В те времена это было просто, нужно было всего лишь проголосовать за одну из преступных группировок. Найти людей, которые этим занимались, а людей всегда не хватало. Так появлялся бандит, второе Я. Отсюда мы понимаем, что два вторых двигателя включаются у человека с того самого момента, когда он имеет представление о своем фантомном будущем, оно сформировалось, а реализовать его он не может. У него есть мечты, потребности, представления, кем он хочет стать – и желательно приобрести это всё здесь и сейчас. Ещё К. Р. Макконелл и С. Л. Брю в своей книге «Экономикс» говорили, что «ресурсы редки, а потребности безграничны». Поэтому нам нужно куда-то примыкать, где-то быть, чтобы эту силу иметь. И когда он находит источник силового компонента, генератор силы, который может реализовать справедливость, тогда включается второй движок. Так, у человека появляется второе имя. То есть, если человек был, например, Андрей, то теперь он стал мафиози. Появляется два имени. Андрей – это принадлежность к семье. А мафиози – принадлежность к организации. У криминала всегда существует второе имя в виде клички.
Подводя промежуточный итог, суммируя вышесказанное, Я2 возникает из фантомного представления о будущем и поиска силового компонента в виде организации, ведь жить плохо никто не хочет, а чтобы что-то извлечь из этого мира – нужна сила, которой изначально у человека нет. Вы можете искать терминал или организацию. Обычно, на Сицилии это единичный терминал (чапперони, авторитет), принадлежащий к организации, и именно он вас приводит в «семью», помня о том, что в мафию отбирают, в неё никого не приглашают. Принадлежность мафиози к такой организации ставит всех людей ниже перед ним на колени. Так, вынужденно возникает Я2, ведь «жить иначе я не могу».
Текст и Контекст. Я1 и Я2
/Автор — Лунёв Виталий Евгеньевич, Ph.D, академик УАН, академик EASU/
Первое Я по своей природе связывает нас с первичным опытом, и причём опытом не столько нашим, сколько опытом интроекции, опытом других людей, которые нас окружают. Это то, что привязывает нас, как я понимаю, к фатумам как таковым. Их четыре базовых, как говорил Олег Мальцев, однако мне кажется, что их гораздо больше. Может быть вторичных фатумов больше. Но так или иначе они создают первое человеческое Я, которое сталкивается с нехваткой или дефицитом. И дальше по мере того, как этот дефицит или отсутствие чего-то осознаётся, а осознается оно по мере того, как человек начинает социализироваться, как он вступает со своим Я в отношения с чьими-то другими Я. По сути, это единственная единица обмена, которая возможна между людьми, это и есть Я.
Первое долгое время, а у некоторых, наверное, и всю жизнь, человек «едет» на первом Я, которое по своей природе является дисфункциональным. Это норма, ни хорошо, ни плохо. Это факт, данность. Почему? Потому что человек рождается в среде, где он очень часто выполняет какую-то компенсаторную функцию и с точки зрения родового подхода и ряда других. Каждый появляется в какой-то момент времени, с какой-йто целью, не всегда осознаваемой, и не всегда называемой. И под эту цель его рождение пытаются каким-то образом привязать или оправдать. И в этот момент появляется очень много причин, почему его первое Я будет дисфункциональным.
Что касается момента появления Я2, оно всегда связано с честным признанием предыдущей стратегии Я1 как той, что завела в тупик, и именно в момент осознания такого тупика и момента некоторого отречения от предыдущих тенденций, традиций, механизмов, от которых Я1 или, по сути, личность с которой мы сталкиваемся, имела какую-то поддержку от своих же всевозможных фантомов. Именно в этот момент кризиса и переоценки появляется возможность для создания Я2. Но это Я2 должно быть уже создано в новой среде. Бесконечные попытки человека что-то выжать из родительской семьи, как-то переиначить ее, изменить, а также его первичные схемы, к которым он привык, первичные механизмы адаптации, социализации, как оно строит отношения с людьми – они обратно приводят к тупику , потому что построены на самообмане. Здесь необходим «значимый другой». Это только у барона Мюнхгаузена получилось самого себя вытащить из болота. Для обычного человека это невозможно. Нереально, иначе это самообман. Поэтому всегда нужен «значимый другой», ибо именно он способен включить другой двигатель, новый для человека, так как у него ещё нет опыта его использования, ни печального, ни конструктивного. Почему это сложно? И почему в этот момент нужна инвестиция другого? Если до этого на первичном Я человек едет на определённой инфляции Я, которая, собственно, и создает основу для возможности двойственности его Я. Потому отсюда может быть прыжок в новое Я.
Под «значимым другим» мы подразумеваем любую систему, которая выполнит в этот момент необходимые функции. Кому-то из пророков появлялось некое видение, мы может считать его, например, галлюцинаторным, или в этот момент открылся какой-то резерв его Я психотической природы. Моисею, например, померещился горящий куст и это самое главное, это должно быть нечто внешнее. Это может быть человек или группа, кто угодно. Но чаще всего более эффективен момент, когда появляется человек, представляющий группу, потому что появляется образец и среда, в которой возможно реализовать новые образцы новой идентификации.
Отмечу, что фантомное представление человека о будущем по-разному на него влияет. Будущее всегда фантомно, потому что это из поля воображаемого. Человек в реальности там не находится, поэтому он может его представлять, только исходя из своего опыта, и с тех картинок, образцов, которые видит, и каких-то функций прогнозов. Опять же, смотря какой у него опыт. Тут мы сталкиваемся с такими базовыми убеждениями, построенными на механизмах или проекции или интроекции, и поэтому его будущее на момент включения Я2 – фантомно, потмоу что человек вообще не может его никак представить. В этот момент кризиса он наиболее уязвим, потому что, по большому счёту, он борется за сохранность своего прежнего Я, но уже понимает, что он в нём не может вмещаться.
Вообще, в своем Я1 человек всегда видит не своё будущее, потому что до этого он должен реализовать будущее системы, в которой он жил. Это родительская семья, те, кто их заменяет или другая первичная среда его социализации. Там тоже будущее на самом деле кажется фантомным, просто оно кем-то конкретно нарисовано.
На этапе появления Я2, фантомность будущего, может развеять либо организация, либо значимый другой, которые будут мастером или проводником к этому появлению Я2.
Если говорить о Я как таковом языком судьбоанализа, нам известно его 4 основных функции:
— проекция
— инфляция
— интроекция
— отрицание
Это то, на чем «держится» Я1, без которого человека бы не было, а модель соотношения этих 4-х механизмов и обеспечивает возможность появления Я2. Но, тогда оно уже персонифицированное. А для этого обязательно следует обесценить Я1.
Непосредственно двойственная природа «Я» и парадокс разрешения этого аспекта также описан в книге «Философия Липота Сонди», изданная моим коллегой Олегом Мальцевым в 2019 году. Однако, как говорится, словесно излагать концепции и достижения – это один вид труда, и совсем другое дело – наблюдать воочию в условиях экспедиционного исследования, как данные концепции разрешаются, каким образом исторически и антропологически такой уникальный регион как юг Италии демонстрирует тактические, идеологические и философские системы внедрения знаний о «Я» и стадиях развития личности на практике. Именно прикладное знание, проверенное не в лабораториях или на дискуссионных мероприятиях, но на срезе нескольких столетий, представляет собою особую ценность, значимость и перспективность в 21 веке.
